Симпатичный, скуластый парень. Чуть раскосые серо-голубые глаза обычно смотрят устало-настороженно и как будто сквозь собеседника. Черты лица - располагающие: ровная гипотенуза переносицы, прямые брови вразлет, чистая кожа, плавная, почти мягкая линия бесстрастного рта. Темно-русые волосы, обычно взлохмаченные и постриженные абы как рукой самого владельца. Со скальпелем он управляется лучше, чем с парикмахерскими ножницами, поэтому концы прядей всегда неровные. Чаще всего он зачесывает их к затылку, и вкупе с лохматостью и кругами под глазами это создает впечатление, что молодой мужчина недавно проснулся.
Кожа нежная, бледно-розоватая, практически не подверженная загару. Впрочем, загорать ему особенно негде - в прозекторской не курорт и солнечного света там... ну, скажем так, просто нет.
Выражение лица обычно спокойное, немного отрешенное и задумчивое, словно Норман витает в облаках. Однако это вовсе не так, но о характере и мировосприятии речь пойдет ниже. Сейчас же важно сообщить лишь какое впечатление может вызвать внешность молодого медика. Скорее всего, Вы посоветуете ему больше отдыхать и, возможно, отказаться от употребления психотропных. На самом деле в последних уже два месяца как нет надобности, но патологоанатом выглядит так, словно он на "колесах" и без всяких веществ.
Одеваться предпочитает как можно менее заметно и как можно более комфортно. Мягкие брюки, возможно с подтяжками, фланелевые рубашки, растоптанные ботинки или неброские кроссовки, пара простецких джинс - вот и весь его гардероб. Ах, да: рубашки преимущественно в крупную клетку.
В правом ухе почти не заметная серьга-колечко из белого золота. Такое же кольцо на мизинце подчеркивает худобу его пальцев. Ладони у медика мягкие, длинные и узкие. Почти всегда чуть прохладные и сухие.

Норман старается не выделяться из толпы. Ему становится не по себе, когда на нем сосредоточено внимание окружающих. Темперамент - меланхолический с примесью флегматизма. Реакции замедленные, заторможенные, - если дело не касается работы. Предпочитает сосредоточиться на одном конкретном деле в данный момент времени, не распыляясь на много вещей сразу. Быстро переключаться с одной темы на другую не умеет. На первый взгляд малоэмоционален, но при минимальной внешней выраженности эмоций склонен к глубоким переживаниям, которые держит при себе. Прекрасный собеседник, если Вам хочется выговориться: слушать Норман умеет. Вы можете битый час рассказывать одно и то же, ему не хватит наглости Вас перебить. Если Вы слишком сильно будете давить, постарается абстрагироваться, уйдя в собственные мысли, и тогда Вы можете случайно обнаружить, что молодой человек уже давно в себе, пока Вы тут распинаетесь. Впрочем, если уличить его в этом, Норман смутится и Вы получите свою долю почти искренних извинений.
О своих проблемах не рассказывает. Близких друзей заводит с трудом - и последний опыт оказался на редкость травматичным, после чего Норман, кажется, окончательно замкнулся, потеряв остатки веры в человечество и доверия к кому бы то ни было.
Не чужд самоиронии и иронии в целом, но чаще всего иронизирует молча, не желая никого задеть. Не столько из доброты душевной, сколько от нежелания потом разбираться с последствиями: споры и препирательства не выносит, ему легче пойти на попятный или вовсе избегать конфликтных ситуаций. В некоторой степени лицемер: может согласиться с оппонентом, чтобы закончить спор, но все равно останется при своем мнении. Инертен, ведом, оставаясь в одиночестве чувствует себя плохо, что странно при его замкнутости.
Любит свою работу, совершенно не брезглив и лишен присущего многим медикам цинизма. Но не стоит путать отсутствие циничночности с мягкотелостью: Норман работает на совесть, не падает в обмороки и не морщится от вида всего, что связано с человеческим телом. Независим и силен по шкале котов:  уровень три. Сиамец Али, табби Тусси и Юпитер породы "домашняя кошка".

Родился в семье художника, поэтому с детства имел счастье наблюдать за депрессиями и творческим поиском отца, нередко сопряженным с изменами. От природы тихий и замкнутый, Норман не доставлял хлопот родителям и рос незаметным. Отметки носил средние, отличался послушанием и слыл в классе тихоней. В подростковом возрасте несколько изменился: замкнутость перешла в почти патологическую скрытность,  а внутреннее напряжение, не находя выхода, стало выражаться в редких, но сильных истериках. Затем переходный период миновал и Норман несколько успокоился.
Свою склонность к мужчинам осознал довольно рано, но постоянных романов ни с кем не заводил, а случайные связи как-то сами собой сводились к минимуму: родители порой может быть и готовы были отпустить мальчика погулять с друзьями и подругами, но он предпочитал сидеть за книгами и не рвался в общий разгул.
В колледже познакомился с юношей, чем-то похожим на него самого. Но если скрытность Нормана была безобидной, то его друг отличался агрессивностью и подлецой. Их связь, исключительно платоническая, длилась до окончания колледжа, а потом друг женился и перестал приглашать бывшего приятеля на порог, заявив, что завязал с прошлым. С чем там было завязывать, Норман так и не понял, но впал в жесточайшую депрессию, продлившуюся несколько лет и завершившуюся в психиатрической клинике.
Пролежав там полгода, Норман вышел, неукоснительно соблюдая предписания врача, и будучи крепко подсаженным на препараты. Уехал подальше от родных мест - аж на Аляску, устроился на работу патологоанатомом и почти перестал выходить на улицу, исключая поход на рабочее место и домой. Приходить в себя по-хорошему стал лишь полгода назад, а два месяца назад врач счел возможным отменить медикаментозное лечение.